Почему, если Бог есть, мы Его не видим, как себя?
Знакомый вопрос, не правда ли? Сколько помню свой детский и подростковый период искания Бога, столько задавался данным вопросом. Помню даже, как иногда искренне сетовал в молитве: «Господь, в Тебя многие не верят, потому что не видят. Неужели Ты этого не понимаешь?»
Для меня по-настоящему было непонятно, почему Бог не может просто быть видимым, доступным и понятным. Сколько бы разом вопросов было снято и проблем разрешено! Панацея, способная излечить раны неверия человечества, казалась мне настолько очевидной, что в какой-то момент стало казаться, что вот-вот и Бог ко мне, весьма молодому человеку, прислушается, и наступит вселенское довольствие, мир и процветание.
С возрастом усложняется не только жизнь, но и тот, кто смеет дерзать быть к ней причастным. С каждым сантиметром знаний и погружением в различные гуманитарные науки я был вынужден переосмысливать собственную концепцию «вселенского разрешения» и убирать из нее важные элементы, которые ранее были краеугольным камнем в основании моего раннего мировоззрения. По прошествии времени, сопряженного с моим взрослением, оказалось, что моя концепция вместе с юношеской беззаботностью отправилась в прекрасное далёко.
В конечном итоге выходит, что отсутствие Бога для нашего визуального восприятия является главным доказательством Его существования в целом. И вот почему.
Мы уверены, что именно визуальное восприятие является главным доказательством чего-либо. Но разве воздух, который мы вдыхаем, становится нереальным оттого, что его нельзя увидеть? Или совесть, которую нельзя измерить прибором, перестает влиять на наши поступки? Человек, привыкший доверять лишь глазам, похож на того, кто отрицает существование ветра, потому что не может поймать его в кулак.
Бог, оставаясь невидимым, оставляет нам пространство веры — ту самую «пустоту», которую, как писал Паскаль, «Бог вложил в сердце человека, чтобы её заполнил лишь Он Сам». Если бы Он явился во всем физическом величии, наша свобода выбора обратилась бы в прах. Разве можно не пасть ниц перед Тем, Чья слава ослепляет? Но тогда вера стала бы не добровольным порывом сердца, а вынужденной реакцией на очевидность. Христос сказал Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29). В этом — суть: Бог ищет не рабов страха, а детей любви, готовых принять Его не через принуждение, а через доверие.
Философы веками спорили о том, как доказать существование Творца. Кант говорил о «нравственном законе внутри нас» как о пути к Богу. Лейбниц видел Его в гармонии мироздания. Но Библия отвечает иначе: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Невидимость Бога — не слабость, а милость. Она заставляет нас искать Его не глазами, а сердцем; как писал Августин: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе».
Да, Бог «скрыт», но Его следы очевидны. Апостол Павел писал, что «невидимое Его… через рассматривание творений видимо» (Рим. 1:20). Звездное небо, законы физики, голос совести — всё это буквы в послании, которое можно прочесть лишь духовными очами. Как сказал Клайв Льюис: «Бог шепчет нам в наших удовольствиях, говорит в нашей совести, но кричит в наших страданиях».
Если бы Бог был видим, вера превратилась бы в знание, а любовь — в механический акт. Его «сокрытость» — это дар, который учит нас доверять не глазам, а душе. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8) — но узрят не в физическом смысле, а в том измерении, где вера становится зрением.
Так что отсутствие Бога в поле нашего зрения — не доказательство Его небытия, а приглашение к диалогу, где ответы приходят не через сетчатку глаза, а через преображение сердца. В конце концов, как писал Достоевский: «Если Бога нет, то всё дозволено». Но если совесть, красота и любовь существуют — значит, существует и Тот, Кто вложил их в нашу природу.
Бодров Семен
Подписывайтесь на наш телеграмм канал: https://t.me/church_voskreseniye